Бургав посмотрел на него долгим взглядом, потом взял его руку, поднес к своим губам и, собрав последние силы, внятно сказал:

— Я прожил свое время и сделал все, что мог и на что был способен. Бог сохранит тебя для того, чтобы ты сделал все, что еще остается. Что было спрошено с меня, я сделал, но с тебя спрашивается много больше. Прощай, мой дорогой Линнеус. — От слез он не мог продолжать далее…

В начале осени 1738 года Бургав скончался.

Сказав последнее «прости» Гроновиусу и другим ученым гостеприимной Голландии, по их совету, Линнеус направился в Париж познакомиться с французскими ботаниками и побывать в знаменитом Королевском Саду.

Линнеус в Париже

«Королевский Сад медицинских растений» — гласила надпись над дверью главного входа. Он был открыт около ста лет тому назад, чтобы дать возможность студентам-медикам и аптекарским ученикам наглядно изучать растения и слушать лекции по ботанике и фармакологии — науке о действии на организм лекарств, приготовлявшихся почти исключительно из растений.

Сад быстро вышел за пределы коллекций лекарственного сырья. В нем разбили участок горных растений. Сюда свозили семена и черенки невиданных во Франции северных и южных растений, минералы, чучела. Редкие книги и рукописи непрестанно пополняли библиотеку. В Саду открылись отделы химии, анатомии и минералогии с богатыми музеями.

Сад становился большим научным центром не только для Франции: ученые-иностранцы считали долгом побывать в нем; велась обширная переписка, обмен книгами, растениями, минералами, коллекциями.

Ценнее же всех сокровищ Королевского Сада был дух творческой энергии, страсти в научных исследованиях, отличавший его работников. Начиная от знаменитого ученого и садовника, состарившегося в Саду, кончая юношей учеником, — здесь все были преданы общему делу. Здесь работали поколение за поколением ученые, имена которых знали далеко за пределами Франции, и скромные садовые рабочие, не жалевшие сил, чтобы сохранить редкостное растение. Все они руководствовались одной целью — обогатить родную флору и фауну.

В Саду работал знаменитый ботаник Бернар Жюсье, а ранее — его брат Антуан. Оба они много путешествовали и всякий раз привозили новые растения, не жалея своих средств для любимого учреждения.

Бернар Жюсье был отличным лектором. Слушая его, ученики видели перед собой горы Испании и Португалии. Мысленно они путешествовали вместе с ним по равнинам Англии. Но где Жюсье был непревзойденным мастером, так это в ботанических экскурсиях со студентами. Он знал решительно каждое растение во всех деталях его строения.

Студенты, пользуясь добродушным, покладистым характером ученого, иногда позволяли себе подшутить над ним. Они приносили ему самые редкие растения: «Что это? Что это?» — он немедленно не только называл их, но и рассказывал много нового и интересного.

— Вот теперь даже наш учитель ошибется: оторвем у цветка одну тычинку, а у этого — лепесток, — задумали студенты. — Что это за растение, господин профессор? — И тот во всех случаях угадывал плутовство, называл растение, точно указывая, чего не хватает у него.

Однажды придумали такой фокус: взяли органы от разных растений и очень искусно скомбинировали их в одно. Глаз Бернара Жюсье раскрыл обман, и он назвал все растения, от которых были взяты части. Каждая шутка приносила новую славу ученому.

Жюсье знал о работах Линнеуса, но личное знакомство с ним состоялось в очень оригинальной форме.

Во время одной лекции Жюсье с большим жаром говорил о влиянии климата и почвы на растения:

— Ботаник, взглянув на растение, может определить его родину. Вот, к примеру, это растение. Посмотрите на него и скажите, хотя бы приблизительно, откуда оно происходит. — С этими словами он показал аудитории тропическое растение, только что ему присланное и еще никогда и никем не виданное в Европе.

Студенты молчали. Жюсье подождал и снова поставил свой вопрос.

— Итак, никто не может назвать родину этого растения? Сделаем анализ признаков его строения — и тогда получим правильный ответ. — Бернар Жюсье уже собрался сам проделать анализ признаков растения, чтобы по ним наглядно для всех определить его происхождение.

Вдруг из глубины комнаты какой-то незнакомец звучно сказал по-латыни:

— Facies americana, — и продолжал по-французски: — Physionomie americaine. [3]

Пораженный Жюсье взглянул в его сторону и, простирая к нему руки, воскликнул:

— Tu es Linnaeus, [4] — а потом повторил по-французски: — Vous êtes Linné, — и направился к гостю.

Все слушатели расступились, и ученые обменялись рукопожатием.

Жюсье оказал Линнеусу самый радушный прием. Показал Королевский Сад, познакомил со всеми видными французскими ботаниками, организовал научную экскурсию в Бургундию и пригласил участвовать в ботанической экскурсии со студентами в окрестностях Парижа.

Молодежь задумала проделать и с Линнеусом одну из своих шуток, предложив ему назвать растение, которое ими было заранее повреждено.

Линнеус возвратил растение студентам и сказал:

— Или бог, или господин Жюсье может назвать его.

Трудно предположить, чтобы такой знаток флоры действительно не мог сказать, что за растение ему дали. Скорее всего он хотел выразить таким образом свое уважение к Жюсье и показать, что отдает ему пальму первенства.

Во Франции работы Линнеуса знали и приняли его с большим почетом. Но под любезным приемом таилось скрытое недоверие, чувствовался настороженный холодок к предлагаемым новшествам.

— Новая система? Так ли уж она нужна науке? Правда, этот странный швед становится теперь всюду знаменитым. Однако…

Несмотря на все знаки внимания и любезность французов; избрание в Королевскую академию в качестве иностранного корреспондента и даже предложение стать академиком, с переходом, разумеется, в подданство, — Линнеус понимал, что во Франции к его реформам относятся сдержанно. Не то что в Голландии! Там его даже почтили титулом — и в шутку и всерьез — князя ботаников!

Да, теперь в Швеции, Упсале, все будет по-другому. Он возвращается домой признанным ученым, с европейским именем!

За это время он «написал больше, открыл больше, чем кто-нибудь другой до него за всю свою жизнь». У него вся жизнь впереди. Ему тридцать один год, его ждет любимая девушка, ждет счастье и работа, работа…

Надо во многом дополнить «Систему природы» и другие сочинения. Каждое из них необходимо снова и снова пересмотреть. Уже есть новые мысли, новые факты. Он будет поддерживать переписку с заграничными друзьями… создаст свою школу из молодежи. Какое счастье иметь учеников, чтобы и они в своих трудах проводили предложенные им реформы. Будут ли у него последователи? Конечно, будут.

Вероятно, что-нибудь найдется для него в Упсальском университете: у него диплом в кармане, столько печатных трудов! Что теперь Розен? Его происки ничего не будут стоить, если он и начнет их снова.